Что делать?
Сове просто перед самой собой уже стыдно.
Как, к чертовой матери, просыпаться утром?
.
Четыре!
Четыре будильника свистят, поют и воют.
И звонит телефон.
Сова прослушала весь этот тарарам с недоумением - как под него можно спать?
Соседи нас точно ненавидят - стены же тонкие, да и окно в спальне часто открыто.
Голуби, наверное, заикаются, пролетая мимо.
.
Сегодня сову растолкали, когда до выхода из дома ей осталось восемь минут.
Вроде, солдату в армии надо было за минуту собраться?
Сова за десять минут успела - вымыть и уложить волосы в подобие прически, почистить зубы, умыться, одеться и замазать синяки под глазами.
И все это не просыпаясь!
.
За последние пару месяцев она обзавелась также очень симптоматичной привычкой - уже закрыв входную дверь, ощупать себя, чтобы удостовериться, что на теле есть одежда, а на ногах - не домашние тапочки.
Потому что сова стала бояться, что в один прекрасный день впопыхах выскочит из дома, позабыв натянуть на сонное тельце брючата.
.
Умереть, уснуть...
Уснуть! И видеть сны, быть может?

Вот куда ушли все Драконы.
Они лежат…
Но о них не скажешь, что они умерли или спят. Можно счесть, будто они затаились в ожидании, но нет, ведь ожидание подразумевает под собой надежду. Возможно, самым удачным определением здесь будет…
…Они дремлют.
И хотя занимаемое ими пространство нельзя назвать обычным, упакованы они довольно тесно. Каждый кубический дюйм вмещает в себя коготь, лапу, чешуйку или кончик хвоста – так что общее впечатление примерно такое же, как от картинки-головоломки: глаз долго рассматривает узор, и вдруг ваш мозг осознает, что пространство вокруг каждого из драконов есть, по сути дела, еще один дракон.
   Терри Пратчетт

А сова нашла себе на блошином рынке своего личного дракона.
Старого, но с хорошо сохранившейся позолотой.
Долго торговалась, попутно читая продавцу лекцию о том, почему украшения, сделанные с помощью гальванопластики, нельзя продавать на вес, как серебро.
Продавец очень удивлялся, и не верил.
Но дракона сова все-таки отбила.
Дома у нее теперь спит.

Неделя, которую совы отгуляли в Риме была совершенно волшебная.
До нее сова делала срочную работу, и улетала, нервно оглядываясь.
Вздохнула спокойно, только когда дверь в самолет наконец завинтили, и он поехал.
Она боялась, что вот сейчас заказчики ворвутся в салон, и придется опять что-то исправлять.
.
Первый день в Риме сова вздрагивала.
Потом поняла, что уже отпуск, расслабилась, но ненадолго.
Так как сразу вспомнила - совиный отпуск - это еще одна тяжелая работа.
.
Неизвестно, каким образом, но много-много лет назад сова вышла замуж за био-робота.
Ему никогда не жарко и не холодно, он может не пить и не есть, ему не надо заряжать батарейки.
Он оборудован фотоаппаратом со сменными объективами, у него в телефоне карты, а в рюкзаке три путеводителя - кстати, зачем ему путеводители, непонятно - нужное направление он находит каким-то сверхъестественным чутьем.
Он спокойно проходит 25 километров в день, и когда сова уже падает от усталости, бодрым голосом подбадривает: "Еще сорок минут, и мы в гостинице".
.
Проходит сорок минут, сова уже давно не понимает, почему она все еще жива, а ей радостно сообщают:
"Еще чуть-чуть, полкилометра, тут за углом, близко, есть геокеш, он нам по дороге".
И действительно, через полкилометра, каким-то чудом, в дыре, за трубой, находится геокеш.
А потом - еще один, за другим углом.
.
В гостинице, пока сова отмокает под душем или лежит мертвенькой тушкой, ее личный робот, сияя улыбкой, выбирает следующий маршрут.
Так что по Риму, за неделю, совы прошли где-то 100 километров.
В адскую жару, вверх и вниз по раскаленным улицам.
И за каждым поворотом видели Колизей.
.
Вернулась сова как раз к очередному срочному проекту, и пять дней пахала до семи часов вечера.
Вчера заказ был принят, и послан в печать.
Сегодня сова даже мышку пошевелить не в состоянии, и с утра просто тупо смотрит на экран с программой.
.
Следующий отпуск она мечтает провести, не слезая с дивана.
.

Случайно.
Совы увидели.
Написано на тротуаре.
С большой убежденностью и аккуратно.
Интересно, кто автор.

Потом  мы  начали  искать  нож,  чтобы  вскрыть  банку. Мы перерыли все
содержимое  корзины,  вывернули  чемоданы,  подняли  доски  на дне лодки. Мы
вынесли  все  наши  вещи на берег и перетрясли их. Консервного ножа нигде не
было.
Тогда  Гаррис  попробовал  вскрыть  банку  перочинным  ножом, но только
сломал  нож  и  сильно  порезался.  Джордж  пустил  в  ход  ножницы; ножницы
выскочили  у него из рук и чуть не выкололи ему глаза. Пока они перевязывали
свои  раны,  я попробовал пробить в этой банке дырку острым концом багра, но
багор  соскользнул,  и  я оказался между лодкой и берегом, в грязной воде. А
банка, невредимая, покатилась и разбила чайную чашку.
Джером К.Джером. Трое в одной лодке, не считая собаки

Решила сова себе маленький перекус на работе организовать.
А то все с утра чавкают - кофе литрами, чай ведрами, конфеты коробками, только сова как проклятая вкалывает - дым над клавиатурой и ничего вкусного.

Вспомнила она, что у нее в сумке завалялся маленький бисквитик с повидлом.
По-хорошему, ей, вместо бисквитика, отжимания надо делать, и галопом пять километров в день.
Плюс капустный листик на завтрак, обед и ужин.
Но бисквитик такой крошечный - сова уверена, что угрызения совести ее после поедания мучить не будут.
А если и будут, то она и внимания на них не обратит - не впервой.

Встала сова, и пошла кофе себе налить - запить бисквитик.
Принесла, поставила стакан на стол.
Вздохнула, предвкушая, и потянула пластиковый уголок упаковки.
Упаковка не поддалась.
Сова потянула сильнее, уже двумя руками.
С тем же успехом.

Сова дернула упаковку, и амплитуда дерга была такая, что ее локоть врезался прямо в стакан с горячим кофе.
Стакан взлетел, кофе выплеснулось сове на рукав - стакан упал, остаток кофе вытек на стол.
Упаковка даже не измялась.
Производители бисквитика могут гордиться - сова не самый слабый человек, как-то она элегантным движением руки за секунду оторвала козырек от семейного автомобиля.
А тут какая-то упаковка.

Кстати, железная линейка упаковку не поцарапала, ножницы кто-то уволок, и сова пошла искать что-нибудь острое - меч, кинжал или нож.
Потому что только покромсанная упаковка, и поедание бисквитика, вернет сове ее самоуважение и место в пищевой цепи.

Ножу упаковка не сразу, но поддалась.
Полураздавленный бисквитик сова мстительно съела.
Упаковку торжественно выкинула.

Теперь сова вспоминает, как она однажды купила ножницы.
Закованные в пластик и картон.
Которые удалось извлечь только с помощью других ножниц, плоскогубцев, и такой-то матери.
И любимый суперклей, на котором у совы полквартиры держится - у него сзади даже перфорация есть - но реально достать его можно, только раскромсав картон все теми же многострадальными ножницами.

Увеличительное стекло, плоскогубцы, освежитель воздуха - все герметически запаяно в толстенный пластик.
Хочешь извлечь - вперед с алебардой, топором и отверткой.
Создается впечатление, что производители хотят дать своим изделиям шанс пережить любую техногенную катастрофу.

И вот последний человек на земле, чудом оставшийся в живых, окруженный жуткими кровожадными мутантами с огромными клыками, лихорадочно зубами пытается разгрызть упаковку с ножом.