- Ну, а где твои картины с петухами? Они что, тоже взорвались? - язвительно спросил он Карлсона.
- Нет, они не взорвались, - ответил Карлсон. - Вот, гляди. - И он указал на пришпиленный к стене возле шкафа лист картона.
На большом, совершенно чистом листе в нижнем углу был нарисован крохотный красный петушок.
- Картина называется: "Очень одинокий петух", - объяснил Карлсон.
Малыш посмотрел на этого крошечного петушка. А ведь Карлсон говорил о тысячах картин, на которых изображены всевозможные петухи, и все это, оказывается, свелось к одной красненькой петухообразной козявке!
- Этот "Очень одинокий петух" создан лучшим в мире рисовальщиком петухов, - продолжал Карлсон, и голос его дрогнул. - Ах, до чего эта картина прекрасна и печальна!
Несколько времени тому назад дело было.
Место событий: четырехэтажный дом, где, среди прочих зверюшек, обитают и совы. Обитают тихо, не шумят, и очень следят, чтоб и остальные соответствовали, так как у совы от местного "Аршин малалана" (восточной музыки), случаются приступы неконтролируемого бешенства, и от убийства соседей, нечаянно такую музыку включивших, ее удержать трудно. Стараниями сов на всех четырех этажах дома практически тихо. Ну, дети бегают, ну соседи с четвертого этажа здороваются с соседями с первого - через все этажи. Но громко музыку не включают. В-общем, почти рай.
Как вдруг - несколько дней подряд в 5 утра (а сова только-только засыпает в два), ее стали будить странные звуки. На второе утро звук был идентифицирован как петушиный крик. Сказать, что сова изумилась, это значит ничего не сказать. Как животное очень городское, она последний раз слышала крик петуха при просмотре фильма "Морозко" (в 6, примерно лет, в исчезнувшей стране), и всегда считала, что пресловутое "Кукареку" - часть народного фольклора, неотделимое от бабы Яги, Иванушки и мачехи. Действительность застала сову неготовой.
Списать звук на галлюцинацию от просроченных таблеток от аллергии не получалось, и, после недели мучений от недосыпа, сова пожаловалась мужу: "Блядский зверь нехороший петух кричит и будит". Вторая половина отнеслась к жалобе очень подозрительно, и пошла читать аннотации к лекарствам, предполагая, что совиный мозг непоправимо от них пострадал. Но на следующее утро, после того, как его вырвал из объятий Морфея энергичный пинок, и после прослушивания увертюры "К утру" на два голоса - "Кукареку" птички и "Фак, фак, фак" - совы, ему стало понятно, что тихая жизнь кончилась, и придется действовать.
Тут еще обнаружилась маленькая подробность о внутреннем устройстве совы - так сказать "Вам, физиологи". Ее, непросыпающуюся утром от дикой какофонии трех будильников, крик петуха будил мгновенно (и при закрытом окне), воздействуя, очевидно, на какую-то атавистическую точку в мозгу, на какой-то заблудившийся, переживший все перипетии эволюции нейрон.
Под крики "Заткнись, тварь", "Кышь", "Умри" прошли вторая и третья недели. Петух продолжал являться с завидной аккуратностью, и сова пошла по соседям. Оказалось, крик будил всех, чьи окна выходили в садик. Соседка с первого этажа, (председатель домового комитета), которая слышала канцонетту лучше всех, еще и видела зверя, и даже выходила на тропу войны со шваброй. Но петух, не прекращая петь, ловко убегал в кусты. Совой был отловлен сосед с овчаркой и допрошен на предмет: "А нельза ли натравить собачечку на птичку". Сосед вместе с овчаркой просьбе очень удивились в смысле, что они и команд таких не знают, и вообще пацифисты, и окна у них на другую сторону. Сова и сама не погнушалась выйти дозором, со здоровенным дрыном, на охоту, но проклятая птица действительно, очень ловко и быстро пряталась в кустах. Наступало ужасное - у совы кончились неприличные выражения, и она начала повторяться.
В начале второго месяца партизанские, ни к чему не приводящие вылазки прекратились, и к делу привлекли власть. Звонки в муниципалитет сначала развлекали сотрудников свежестью и неизбитостью темы, но после того. как их количество стало мешать чиновникам спокойно пить кофе, нашему многострадальному дому пообещали помощь - два штатных киллера сядут в засаду с ночи. Дом притих. Утром петух запел, как ни в чем не бывало. Соседка с первого этажа, (председатель домового комитета), сказала: "Не получилось у них, сетью не зацепили". Гуманность убийц сову возмутила - она жаждала реванша и крови.
На следующее утро наступило счастье - три будильника не разбудили сов, как всегда. Петух исчез. Соседка с первого этажа, (председатель домового комитета), тоже не знала, чем закончился поединок фауны версус венец эволюции. То ли петуху надоело, и он перебрался в другие кусты, радовать других жителей, то ли засада удалась...
И наступила тишина.